Сегодня свой 65-летний юбилей отмечает Александр Геннадьевич Зайцев - один из самых прославленных в истории фигурного катания спортсменов, выступавших в парном катании.
Он родился 16 июня 1952 года в Ленинграде и с ранних лет встал на коньки. Как обычно, поначалу он освоил одиночное катание, а в возрасте 15 лет перешел в парное. Этот переход дался ему нелегко, так как, будучи одиночником, Саша, обладающий от природы мощными, высокими прыжками, прыгал в левую сторону, а вращался в правую. В парном же катании ему пришлось научиться вращаться в непривычную для себя левую сторону.
Первой партнершей Зайцева была Галина Блаженова. Дуэт неплохо зарекомендовал себя на юниорских соревнованиях, но когда Галя поступила в иститут, она решила, что спорт будет мешать учебе и повесила коньки на гвоздь. И тогда его тренер А. Давиденко предложил Саше встать в пару с его дочерью Ольгой. Пара оказалась весьма перспективной, и ее взяли на заметку в федерации ФК СССР.
После сезона 1972 г. распались две ведущие пары советские пары, которые одновременно являлись лучшими и в мировой иерархии – Ирина Роднина - Алексей Уланов и Людмила Смирнова - Андрей Сурайкин. Никто тогда и предположить не мог, что это событие круто изменит судьбу скромного 20-летнего ленинградца Александра Зайцева.
Сентябрь 1972 года, показательные выступления в Запорожье
Предложение тренера Станислава Алексеевича Жука приехать в Москву «на смотрины» он поначалу воспринял не совсем всерьез, полагая, что тот хочет поставить его в пару с какой-нибудь перспективной юной фигуристкой. Но его новой партнершей оказалась сама Ирина Роднина, и Александру пришлось горы свернуть, чтобы достичь ее уровня мастерства.
Вот что вспоминает о рождении дуэта Роднина – Зайцев многолетний член ИСУ Йозеф Дедич из Чехословакии: «16-го апреля в квартире Родниных зазвонил телефон. Звонит Жук и просит к телефону Ирину. Начинает издалека: как она поживает, чем занимается, как мама? «Вы чего-то хотите, так ведь?» - решительно спрашивает Ирина.
Ирина Роднина и Александр Зайцев с тренером Станиславом Алексеевичем Жуком. 1973 год
И тот, словно бы мимоходом, говорит, что тренирует одного паренька из Ленинграда, некоего Сашу Зайцева. Он был одиночником, потом некоторое время катался в паре, но в соревнованиях пока ничем себя не проявил. Но у него замечательная техника катания, и это красивый и сильный парень - вероятно, у него здорово бы получались поддержки.
«Прошу Вас, Станислав Алексеевич, - почти плача отвечает Ирина, - я уже не хочу снова все начинать, я уже слишком стара для этого». Она дает понять Жуку, что разгадала все его намерения и, чтобы утвердиться в своем решении, говорит, что уезжает из Москвы на отдых на две недели. «Ну ладно, пока», - слышит она немного погрустневший голос с другого конца телефонного провода.
Первая половина 1970-х гг.
Вечером того же дня Жук звонит опять: у его жены будет день рождения (вообще-то день рождения Нины Жук 6 июля. - Л.М.), соберутся гости, и Ирина могла бы зайти перед отъездом. Идти ей не хочется, но, с другой стороны, есть в этом приглашении и что-то привлекательное. Наверно, воспоминания. Он был рядом с ней в лучшие минуты ее жизни - когда они с партнером ожидали выхода на лед для награждения. Такие мгновения не забываются.
Понемногу она начинает собираться. Это светло-бежевое платье ей идет, оно особенно ярко оттеняет ее черные, как уголь, волосы. «Пока, мама», - слышится в прихожей ее голос. Из метро она выходит на одну остановку раньше. Чем ближе к дому Жука, тем менее она уверена в себе. А что, если бы она начала с этим - как там его назвал Жук? - ну да, с этим Сашей? Если бы она доказала, что еще многое может сделать? Но кому доказывать? Себе? Пожалуй. А может еще и той, другой, и своему бывшему партнеру.
Первая половина 1970-х гг.
Она нажимает на звонок. Открывает Жук с женой Ниной. Оба веселые. У них Ирина всегда чувствовала себя, как дома. Но там есть и другие гости - молодая пара и юноша, рядом с которым посадили Ирину. Пьют за здоровье Нины, поют и никто не говорит о фигурном катании.
Но вдруг Нина предлагает посоревноваться. В чем? Они будут исполнять разные элементы фигурного катания и получать за это оценки. А победителей ждет шоколадный торт. Начинают Нина и Станислав Жук. Разумеется, как бывшие парники, они исполняют что-то из своего арсенала - прекрасную поддержку. Пожалуй, Станислав, взметнув Нину над головой, мог бы снести люстру. Но соревнование есть соревнование.
На тренировке со Станиславом Алексеевичем Жуком. Первая половина 1970-х гг.
Ирина исполняет превосходное лассо - сначала со Станиславом, а потом с тем самым парнем, рядом с которым она сидела и который оказался приятным собеседником. Его зовут Сашей. Не знаю, была ли та поддержка, в которой Саша, словно перышко, взметнул ее над головой, решающим фактором для дальнейшего развития событий, но только в тот же вечер Жук по телефону заказал лед на вторую половину следующего дня. И когда Жук отвозил Ирину домой на своем «москвиче», она сама не знала, что с ней происходит.
Чемпионат СССР 1973 года
А то, что последовало затем, не имеет аналогов в истории фигурного катания. Часы, дни, недели упорной работы. Многое из этого - в спортзале, на льду пока только катание в тесной близости друг от друга: вперед, назад, прямо, по кругу. Сначала они держались за руки, потом - нет. Просто ритм движений одного должен был стать ритмом движений другого - и наоборот.
С тренером Станиславом Алексеевичем Жуком. 1973 год
Было плохо: то, что тогда у Жука показалось просто, чем дальше, становилось все сложнее. Ирина была технически зрелой фигуристкой, Саше не хватало опыта. И тут возникла еще одна проблема, которая, возможно, оказалась решающей в дальнейшей эволюции этой пары: Ирина была чемпионкой мира, олимпийской чемпионкой и, прежде всего, замечательной фигуристкой. У Саши были недостатки, хотя он отважно их преодолевал.
Должна ли она на этом этапе тренировок взять на себя лидерстов в паре? Педагогическое чутье подсказало Станиславу, что есть только один путь: Ирина должна создать у Саши впечатление, что она именно так должна учиться, что у нее те же самые трудности, которые они могут продолеть только совместной работой.
В ожидании оценок... ЧМ 1973 года
И так случилось, что когда спустя три месяца эта троица приняла приглашение участвовать в летнем сборе чехословацких фигуристов в Годонине, Ирина с Сашей были способны прокатать часть программы, которую Ирина катала со своим предыдущим партнером. И в конце сбора произошло то, что и должно было произойти: Саша настолько улучшил свое мастерство, что однажды при разучивании новой фигуры Ирина поняла, что она должна стараться - возможно больше, чем он, - чтобы элемент получился.
ЧМ 1973 года
С той минуты они стали равноценными партнерами, и с той минуты и она, и тренер убедились, что, пожалуй, они когда-нибудь выиграют и медаль, хотя бы бронзовую для начала. В недели, проведенные в Годонине, они не щадили себя. Час-два перед выходом на лед они проводили в парке у низкой скамейки: десять, двадцать раз прыжки попеременно на одной и на другой ноге, затем то же самое с утяжелением в виде пояса с оловянными вставками. Затем - бег, поднятие партнерши над головой в оловянном поясе и снова прыжки. Еще и еще.
Произвольная программа на ЧМ 1973 года
До обеда - двухчасовая тренировка на льду и полуторачасовая - после обеда. Скольжение, дуги, ритмичность шагов, когда метроном, поставленный перед микрофоном, отмерял время и ритм. Конец тренировки. Наконец-то! Но это еще не конец. Теперь начало упражнений в физкультурном зале. Иногда хотелось плакать. Но Ирина знала: вот этот начальный путь она уже однажды проходила. И знала также, что конец может быть прекрасен, если оба выдержат.» (Й. Дедич, «Пируэты со всего света» , изд-во «Олимпия», Прага, 1981. Перевод с чешского – мой. Л.М.).
А Александр в одном из интервью, вспоминая о том времени, говорил: «Работать приходилось много. Вставал, шел на тренировку, возвращался, падал, спал, вторая тренировка… Просыпаешься зимой - темно, и не понимаешь, утро или вечер. До такой степени уставал».
Середина 1970-х гг.
Результатом гигантской работы, проделанной с 17 апреля 1972 г. по январь 1973 г., оказалась золотая медаль чемпионов страны. А на ЧЕ в Кёльне Роднина и Зайцев получили 12 «шестерок» за исполнение произвольной программы! Телеоператор долго показывал на экране растерянное лицо Саши, считавшего эти нескончаемые «шестерки». «Ого, - подумал мир, - свой! Свой парень, только родился в рубашке» - писал о Зайцеве спортивный журналист Станислав Токарев.
Первая половина 1970-х гг.
Потом был ЧМ в Братиславе, когда во время выступления оборвалась музыка - и аплодисменты зрителей, заменившие ее. Безоговорочная победа новоиспеченной пары!
С сезона 1973 г. началось победное шествие дуэта Роднина-Зайцев, не проигравшего ни одного соревнования! Фирменным почерком Ирины и Александра, снискавшим им любовь зрителей во всем мире, были головокружительная скорость, помноженная на невероятную по тем временам сложность, азарт и удаль.
В паре с Ириной Александр был чемпионом мира 1973-78 гг., чемпионом Европы 1973-78 и 1980 гг., олимпийским чемпионом 1976 и 1980 гг.
После сезона 1974 г. из-за творческих разногласий прекратилось сотрудничество Родниной и Зайцева со Станиславом Алексеевичем Жуком и вплоть до окончания своей спортивной карьеры они работали с Татьяной Анатольевной Тарасовой.
Ирина Роднина и Александр Зайцев с Татьяной Анатольевной Тарасовой. 1975 год
Вот что она вспоминает о выступлении этого дуэта на Олимпиаде 1980 г. в Лейк-Плэсиде: «За три дня до начала соревнований арбитры нашли три ошибки в произвольной программе Родниной. Ошибки, то есть элементы с нарушением правил в незначительных и проходных частях программы, начали показывать по телевидению. И объяснять публике, и объяснять судьям (а судьи порой та же публика), что за них надо снижать оценки. Я попросила выключить в блоке, где мы жили, телевизор, запретила приносить к нам газеты и что-либо говорить по этому поводу.
Меня вызвали к руководству советской делегации, поинтересовались, не собираюсь ли я поменять программу. Я ответила, что за три дня, конечно, могу ее изменить, но это создаст неуверенность у спортсменов, а они должны катать то, что тренировали. (…)
Они тренировались нормально, и в общем-то я была в них уверена. Я была убеждена в своей правоте. Для меня по сей день эта ситуациия самая сложная в жизни, сложная в выборе правильного решения. Но ребята обо всей этой кутерьме и о моих муках не знали.
Произвольная программа на ЧМ 1976 года
(…) Бабилония и Гарднер пришли на тренировку Родниной и Зайцева, пришли тоже всего один раз, сидели на самом верху, незаметно, но я их увидела и сразу сказала Родниной: «Вон забились в угол, сейчас истрепят себе все нервы и уйдут минут через пятнадцать». Так оно и вышло. Роднина была в ударе, и эта тренировка американцев погубила. Они через пятнадцать минут встали и ушли. Четверти часа им оказалось достаточно. Роднина производила на них впечатление, как удав на кролика. Еще с Японии, Они морально не созрели, чтобы обыграть Роднину.
На тренировке с Татьяной Анатольевной Тарасовой. 1977 год
(…) Я другие пары не вышла смотреть - силы в себе копила. Силы были нужны, чтобы вместе с ребятами программу катать. Пошла посмотреть только разминку Гарднера. Вылезла из-под телевизионной камеры - на катке Лейк-Плэсида никуда никого не пускали - и таким образом оказалась в проходе. Справа от меня судьи сидели, а надо мной расположилось руководство ИСУ (Международного союза конькобежцев).
На разминке Гарднер упал пять раз. Он упал с волчка, флиппа, перебежки, Он не мог ни разу поднять партнершу в поддержку. И судьи сидели как парализованные, и зал молчал, мне стало даже жутко. Не надо было быть специалистом, чтобы увидеть, как он психически подавлен.
ОИ 1980 года
Уже закончились шесть минут разминки, а американцы снова выходят на поддержку, Впервые в моей практике спортсмены перекатывали отведенное время, и судьи даже не шевелились, никто не дает гонг. И снова поддержка срывается. Я кричу наверх Валентину Николаевичу Писееву, который входит в состав ИСУ от нашей страны: «Время, протест. Подавайте протест». Он бежит вниз, к судьям, но те, как бы очнувшись, дают гонг. На секундомере - шесть минут двадцать три секунды. Я сразу поняла - шансов у чемпионов мира нет никаких. Из этого состояния спортсменов вывести трудно, почти невозможно.
ОИ 1980 года
Бабилония - Гарднер катались третьими в группе сильнейших. Они вышли на лед, когда объявляли оценку предыдущих. Она выходит первой, он за ней... и у борта падает. Поднимается, хихикает, а коньки из-под него снова уезжают, ноги перестают слушаться, он белый как мел. Потом говорили, что Гарднер был с травмой. Но это все чушь, нас, тренеров, обмануть невозможно, мы видели, что с ним делается.
Произвольная программа на ОИ 1980 года
Бабилония берет его за руку и выводит к красной линии. Тут же он поворачивается и убегает со льда, тренер держит, не выпускает его. И все это видят, и я стою рядом, в проходе. Гарднер рвется, тренер его держит, все это происходит очень быстро, Бабилония поворачивается и видит, что партнера нет рядом, его уже нет на льду, и начинает рыдать. Едет к нему и рыдает. У каждого фигуриста есть две минуты на выход, и они начинают его уговаривать, но он вырывается и все же убегает. Больше я его не видела.
Зал молчит, весь увешанный плакатами: «Бабилония лучше Родниной», «Гениальные спортсмены», «Бабилония - Гарднер - лучшая пара».
Награждение олимпийских чемпионов. 1980 год
Я понимаю, надо что-то делать, подобная ситуация может вывести из равновесия кого угодно. Я лечу к Родниной, перед дверью, что ведет в женскую раздевалку, несколько раз глубоко вдыхаю-выдыхаю и спокойно вхожу. В раздевалке уже вся американская команда рыдает.
Роднина сидит злая, спрашивает: «Что там делается?» - «Ничего не делается,- отвечаю,- Бабилония - Гарднер с соревнования снялись. Тебе все нервы перепортили, а сами на старт не вышли».- «Как не вышли?» - «Вот так. Видишь, до чего ты их своей тренировкой довела».- «Ну, погодите,- взорвалась Ира,- я всем покажу, как надо кататься. Иди успокой Сашу».
Вызываю Сашу, он ничего не знает, так как Гарднера увели в другую раздевалку. «Ты, Саня, катайся спокойно. Твои друзья со старта снялись». Саша нервничал. И все же они показали блестящий прокат короткой программы. Роднина и Зайцев любили эту быструю двухминутную композицию. Они любили откатать короткую на 6,0!
В Лейк-Плэсиде, если бы судили из десяти баллов, можно было ставить десять. Эти две минуты были итогом всей их жизни. Скорость, синхронность, абсолютное сочетание движений и музыки - это было идеальное выступление. Я видела их катание тысячи раз: на тренировках, соревнованиях, показательных выступлениях, но так, как в Лейк-Плэсиде, они не катались никогда. И весь тяжело молчавший зал, страдающий от несостоявшейся надежды, встал. И начал скандировать: «Роднина, Роднина, Роднина».
Но эта короткая программа, этот вечер забрали слишком много сил у них. Через день они вышли на произвольную, катали ее достойно, не ошибались, однако в конце уже не выглядели темповыми, бодрыми - это происходило не от физической, а от психологической усталости. Запас эмоций у них выплеснулся за день до заключительного вечера.
На табло зажглись оценки. Саша подошел ко мне: «Тетя Таня, держи». Я ему плечо подставила, он в бессознательном состоянии, а у него интервью собираются брать, камеры наставлены. Зато Ира как будто сил у бортика хлебнула: «Тетя Таня, я третий раз олимпийская чемпионка!!!» Я говорю: «Ты что, даже не устала?» - «А что уставать, когда третью Олимпиаду выигрываешь!» - «Саше плохо».- «Отойдет»,- отвечает Ира. Мы положили Сашу, дали ему нашатыря... И они поехали к пьедесталу.
Ирина и Александр с новорожденным сыном Сашей. 1979 год
Там Ирина заплакала. Плакала и я, понимая, что прощаюсь с ними. В свое время они, знаменитые чемпионы, пришли, доверились малоизвестному тренеру. Шесть лет я работала с ними и теперь прощаюсь, но с легким чувством, понимая, что я сделала все, что могла, Я помогла сберечь эту пару, сохранить ее для спорта, возможно, продлила их спортивную жизнь. Нет, я их не подвела» (Т.А..Тарасова, «Четыре времени года», М., 1985).
Прощальный показательный танец. 1980 год
30 апреля 1975 г. Ирина и Александр стали мужем и женой, а 23 февраля 1979 г. у них родился сын Александр.
Прощальный показательный танец. Декабрь 1980 года
Но в 1985 г. они расстались. Ирина вышла замуж за бизнесмена Леонида Миньковского, родила дочь и вместе с мужем и обоими детьми - Сашей и Аленой - уехала работать тренером в США. А спутницей жизни Александра спустя некоторое время на долгие 20 лет стала бывшая фигуристка Галина Карелина. Как оказалось впоследствии, после распада ее пары с Георгием Проскуриным она хотела предложить Александру кататься вместе. Но узнав о предложении, который тот только что получил от Жука, она не стала ничего говорить Зайцеву о своих планах, здраво рассудив, что раз уж так повернулась его спортивная судьба, вмешиваться в ее предназначение ей не следует.
Однако значительную часть их жизненного пути Карелиной и Зайцеву суждено было, как оказалось, пройти вместе. Более того, Елена, дочь Карелиной от брака с хоккеистом Анатолием Мотовиловым, стала впоследствии женой Александра Зайцева-младшего, а Галина и Александр приходятся их внучке Соне, родившейся 8 августа 2008 г., бабушкой с материнской и дедушкой с отцовской стороны. Вот какие замысловатые кульбиты проделывает порой с людьми жизнь!
Александр Зайцев с внучкой Соней. 2008 год
После окончания спортивной карьеры Александр Зайцев был некоторое время заместителем начальника Управления зимних видов спорта, а потом стал тренером в ДСО "Динамо". В трудные 90-е годы он уехал за границу и работал в Австралии, Италии, Англии, Австрии, Турции. Затем он, по приглашению Ирины Родниной, которая в то время там работала, переехал в США, где проработал несколько лет.
Потом он вернулся на родину и на вопрос, чем теперь занимается, однажды ответил: «Сейчас помогаю Наталье Евгеньевне Павловой, которая набрала молодых учеников. Консультирую, подсказываю. Мне это интересно. Но своих учеников нет. Возможно, потому что очень много сил в свое время отдал фигурному катанию. Говорят, что хорошие тренеры получаются из тех спортсменов, которые не смогли себя полностью реализовать. У них остались амбиции, желание. А тот, кто выплеснулся, был на пике славы, тому сложнее пройти заново весь этот путь с учениками. Работать тренером – это каждый раз начинать с нуля, и для этого надо обладать определенным складом характера».
Впрочем, к чему загадывать, как дальше сложится тренерская судьба Александра Геннадьевича Зайцева – а вдруг именно ему удастся создать и воспитать пару новых олимпийских чемпионов? Пусть у него будет на то здоровье и желание! А для своих друзей и близких он всегда останется добрым, всегда готовым прийти на помощь человеком с потрясающим чувством юмора, которое оценил когда-то сам Михаил Жванецкий.
Александр Зайцев (фигурист)
Александр Геннадьевич Зайцев. Родился 16 июня 1952 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Советский фигурист, двукратный олимпийский чемпион по фигурному катанию в парном разряде (1976, 1980) с Ириной Родниной, Заслуженный мастер спорта СССР (1973).
С ранних лет занимался фигурным катанием. Начинал как одиночник, затем стал кататься в паре. Вместе с партнершей они входили в сборную страны.
В 1972 году распался звездный дуэт - Алексей Уланов (они успели завоевать множество наград, включая золото Олимпиады). Дело в том, что партнер Родниной был женат на фигуристке Смирновой, с которой решил встать в пару.
В апреле 1972 года тренер Родниной Cтанислав Жук решил создать новую пару. Так появился дуэт Ирина Роднина - Александр Зайцев.
Пара выступала за Центральный спортивный клуб Армии (ЦСКА).
Александр Зайцев обладал отличной техникой прыжков, очень быстро смог освоить сложные элементы парного катания. В сентябре 1972 года на показательных выступлениях в Запорожье впервые выступила новая пара И. Роднина - А. Зайцев.
На чемпионате Европы 1973 года в Кёльне Роднина - Зайцев не только обыграли пару Смирнова - Уланов единогласным мнением всех 9 судей, но и получили 12 оценок 6,0 из 18 возможных.
На чемпионате мира 1973 года в Братиславе (ЧССР) произошёл инцидент, вошедший в историю фигурного катания. Из-за замыкания в радиорубке отключилось звуковое сопровождение во время произвольной программы Родниной - Зайцева (впоследствии выяснилось, что замыкание было преднамеренно организовано чешским сотрудником, пытавшимся таким образом отомстить СССР за подавление Пражской весны в 1968-го). Тренер С. А. Жук из-за бортика дал указание продолжать программу, и пара откаталась без музыки под аплодисменты зала. Рефери Карл Эндерлин, отметив «волю к победе» у пары, тем не менее дал указание снизить оценки, в связи с катанием без музыки. Ни одной оценки 6,0 выставлено не было. Исполнять программу в конце соревнований пара отказалась.
В 1974 году окончил Государственный центральный институт физической культуры (ГЦОЛИФК).
С октября 1974 года пару тренировала (Роднина и Зайцев сами ушли от Жука).
На Чемпионате мира 1975 года на разминке перед произвольной программой Роднина столкнулась с У. Кагельманном. Пара решила отказаться от одной поддержки, тем не менее, судьи вновь единогласно отдали паре 1-е место, с оценками до 6,0.
С 1976 года - член КПСС.
На Олимпиаде-76 в Инсбруке А. Зайцев «перетренировался», сказалось также волнение, и после чисто исполненной короткой программы в произвольной были допущены несколько ошибок - в частности, Зайцев коснулся рукой при приземлении с двойного акселя. Однако отлично была выполнена подкрутка тройной флип. Все судьи дали первые места, 10 оценок 5,9 и 8 - 5,8.
На Чемпионате мира 1977 года чисто исполнены короткая (поставлена на музыку Василия Соловьева-Седого к кинофильму «Первая перчатка») и произвольная программа. Советский судья Валентин Писеев единственный дал оценку 6,0.
Легендарная победа была одержана парой на Олимпиаде 1980 года в Лейк-Плэсиде, абсолютно чисто исполнив обе программы (в произвольной в том числе прыжок двойной аксель и тройную подкрутку).
Ирина Роднина и Александр Зайцев. Олимпиада - 1980
После ухода в 1980 году из большого спорта Александр Зайцев некоторое время работал в Спорткомитете, а затем перешёл на тренерскую работу в «Динамо».
Работал за границей - в Австралии, Италии, Англии, Австрии, Турции, США.
За выдающиеся достижения в спорте награждён орденом Трудового Красного Знамени.
Рост Александра Зайцева: 185 сантиметров.
Личная жизнь Александра Зайцева:
Дважды был женат.
Первая жена - Ирина Роднина, его партнерша по льду. Поженились в 1975 году. Их свадьба отмечалась очень широко, на съёмки приехало телевидение США.
В браке 23 февраля 1979 года родился сын Александр Зайцев, художник-керамист. Он подарил ему внучку Соню.
Вторая жена - Галина Карелина (Мотовилова), фигуристка, бронзовый призёр чемпионата Европы 1971 года, бронзовый призёр чемпионатов СССР 1970 и 1971 годов, серебряный призёр универсиады 1970 года в парном катании. Была замужем за хоккеистом Анатолием Мотовиловым, от первого брака есть дочь. Галина работает тренером по парному фигурному катанию на коньках в Москве.
Галина Карелина - вторая жена Александра Зайцева
Достижения Александра Зайцева:
Олимпийские игры:
Золото - Инсбрук 1976
Золото - Лейк-Плэсид 1980
Чемпионаты мира:
Золото - Братислава 1973
Золото - Мюнхен 1974
Золото - Колорадо-Спрингс 1975
Золото - Гётеборг 1976
Золото - Токио 1977
Золото - Оттава 1978
Чемпионаты Европы:
Золото - Кёльн 1973
Золото - Загреб 1974
Золото - Копенгаген 1975
Золото - Женева 1976
Золото - Хельсинки 1977
Золото - Страсбург 1978
Золото - Гётеборг 1980
культура:
Знаете ответ, почему Жук выбрал именно Вас партнером действующей олимпийской чемпионки?
Зайцев:
Первая моя напарница, Галина Блаженова, внешне сильно напоминала Роднину. Подозреваю, что Станислав Алексеевич - это сходство заметил и задумал создать нашу пару с Ириной. После Олимпийских игр 1972 года в Саппоро, когда стало ясно, что дуэт Роднина - Уланов распадается, Жук пригласил меня.
культура:
Одна девушка могла на Вас сильно обидеться за такое решение…
Зайцев:
Понимаю вопрос. Речь о Карелиной. Она каталась с Георгием Проскуриным. Я с ними крепко дружил. Получив предложение от Жука, решил посоветоваться с Галей. Она поддержала. И лишь много лет спустя узнал, что в тот момент Проскурин собирался уходить из спорта, а Карелина хотела выступать вместе со мной. Галина тогда поступила благородно и где-то в ущерб себе.
культура:
За кем было последнее слово в выборе музыкального сопровождения?
Зайцев:
Мы с Ириной сами искали подходящие композиции, тренеры тоже подключались. Это в равной степени относится к Жуку и Татьяне Тарасовой. Так происходило на первом этапе, позднее представители нашего вида спорта все чаще стали прибегать к услугам редакторов. Елена Чайковская посоветовала своего мастера - Алика Гольдштейна. Каждый шел к нему со своими идеями. Алик со временем научился понимать, что нам больше всего подходит, и предлагал уже «отжатый» материал.
В 1975 году преданный поклонник нашей пары композитор Алексей Мажуков сочинил и записал инструментальное сопровождение для короткой программы. Студийная версия понравилась, но в ледовом дворце звук чудовищно искажался. Мы были в шоке, потому что запасной вариант не предусмотрели. Алексей Сергеевич не верил, пока не приехал на арену. После услышанного быстро собрал оркестр и сделал новую запись.
культура:
У Вашего поколения спортсменов была тесная связь с деятелями культуры. Дружба до сих пор сохранилась?
Зайцев:
В качестве группы поддержки с нами часто ездили Лещенко, Винокур, Сенчина, Кобзон. Прекрасные отношения сложились с Пахмутовой и Добронравовым. Александра Николаевна всегда приглашала на юбилейные концерты и по-прежнему продолжает восхищать неиссякаемой энергией. Их дуэт с Николаем Николаевичем поражает профессионализмом. Часто они получали задания в жестких тематических рамках и при этом умудрялись в цейтноте создавать не дежурные песни, а настоящие шедевры - красивые и нужные людям. Поэтому с большим удовольствием включали в свои программы произведения Пахмутовой. Прощальное выступление сделали под песню с символическими словами «Первый тайм мы уже отыграли».
культура:
А как складывались отношения с «товарищами в штатском»?
Зайцев:
Мы их называли «фотографами». За рубежом они занимались своими делами, с кем-то встречались. И нам проверками и ограничениями не досаждали. Гораздо больше проблем им доставляли деятели культуры. Известна шутка Юрия Никулина. Выходя в Лондоне из самолета, он спросил у комитетчика: как по-английски сказать «я прошу политического убежища»? Тот чуть не упал с трапа, а Никулина надолго сделали невыездным. С балетом же иногда по пять таких «фотографов» отправлялось, но танцоры все равно умудрялись сбегать.
культура:
За фигуристами такого не водилось. Спортсмены были более патриотичны?
Зайцев:
Возможно. Но не стоит забывать, что сильнейшие фигуристы, даже из капстран, имели статус любителей, а артисты балета - профессионалов, и они сразу могли подписать выгодный контракт. Белоусова и Протопопов остались за границей уже в новом качестве. У чемпионов возник конфликт с руководством труппы. Именно их имена на афишах привлекали зрителей, а заработки были стандартными, по советским ставкам. Пара заранее готовилась к побегу - Белоусова даже швейную машинку захватила.
культура:
Вам за границей предлагали подписать контракт?
Зайцев:
Да. Но мы всех отправляли к руководству. Сбегать никуда не собирались.
культура:
В 70–80-е годы отношения с западными странами были не самыми простыми. В общении с зарубежными коллегами напряжение чувствовалось?
Зайцев:
Больше проблем создавал языковый барьер. А в целом отношения были товарищескими. К тому же у нас не контактный вид вроде хоккея или бокса. Помню случай, когда 9 мая в финале чемпионата Европы соперник из ФРГ просто не вышел на ринг. Видимо, опасался, что в столь знаменательный день советский чемпион ввалит ему за отца с дедом. Недавно вернулся из Кисловодска со сборов. Там общался с боксерами и сказал им: «Какой неблагодарный спорт: ты не только проиграл, тебе еще и морду набили!» А в фигурном катании зрители больше реагируют на эстетическую составляющую. За нас болели по всему миру. Запомнилась одна немецкая поклонница. Видно было, что небогатая дама, но при этом ездила на многие турниры. Постоянно делала подарки и говорила теплые слова.
Невозможно забыть и Еву - финскую гражданку, ровесницу ХХ века. Однажды рассказывала: «Сижу дома, в центре Петербурга, накрыла стол, жду гостей. Но почему-то никто ко мне не идет. Потом начали под окнами кричать и стрелять. Это было 7 ноября, по новому стилю, 1917 года». Семья уехала в Финляндию, которая вскоре стала заграницей. Ева работала переводчиком ИСУ и всегда искренне старалась нам помочь. В те годы денежных призов не давали даже фигуристам капиталистических стран. Но фирмы-спонсоры дарили ювелирные изделия. И если кому-то награда казалась неподходящей, она могла договориться об обмене. Все сотрудничество с финскими коллегами шло через эту даму.
культура:
Переезд из Ленинграда в столицу в 1972-м дался тяжело?
Зайцев:
Меня поселили на Песчаной улице около метро «Сокол» - в общежитии, которое официально называлось пансионатом. Если на этом здании вешать таблички с именами чемпионов, в разные годы там проживавших, то ими можно будет облицевать все стены. Обычно размещали по четыре человека, но у меня был всего один сосед - баскетболист Виктор Петраков. В комнате только спал, на остальное времени не оставалось. В 9.15 стартовала тренировка на льду. Во дворце нас ждали за 45 минут до начала. Из дома выходил в семь. В такой час работала только одна пельменная на Соколе, и я там столько мяса в тесте съел, что в других заведениях на это блюдо смотреть не мог. Проблемы возникали и вечером. Вторая тренировка заканчивалась в десять. Выручал круглосуточный ресторан в здании Аэровокзала.
культура:
А Ирина подкармливала?
Зайцев:
Мы же часто ездили на сборы и соревнования, где питанием были обеспечены. Конечно, и Ирина заботилась. А еще больше - ее мама, моя будущая теща. Юлия Яковлевна - уникальный человек. Удивительно домашняя, хлебосольная. С виду хрупкая. Но прошла всю войну медсестрой, таскала с линии огня раненых мужиков вдвое крупнее себя. Когда впервые при мне надела мундир, я просто обомлел от количества орденов и медалей. Она закончила в 45-м старшим лейтенантом, однако наград получила больше, чем ее муж-полковник.
При разводе теща приняла сторону зятя и сказала мне: «Саша, это не та Ира, которую я за тебя выдавала замуж». Особенно она любила Шурика, нашего сына. И ее все обожали. На похороны пришел Институт педиатрии в полном составе. Даже когда мы с женой получили отдельную квартиру, бывало, в три часа ночи привозил друзей не домой, а к Юлии Яковлевне. Она всегда накрывала на стол, слушала наши анекдоты, в том числе и про тещу. Мой товарищ, знаменитый хоккеист Александр Мальцев не мог поверить, что такие отношения в семье возможны.
культура:
Кем Вы в большей мере ощущаете себя, москвичом или ленинградцем?
Зайцев:
С берегов Невы уехал в двадцать лет. Так что в Москве друзей и знакомых гораздо больше. Тем не менее Питер мне дорог. Я очень недоволен всеми переименованиями первой половины 90-х. Ведь предлагалось умное решение: назвать Санкт-Петербургом лишь центральную историческую часть, а все новостройки и рабочие окраины оставить Ленинградом. То же самое можно сказать и про Сталинград. Там на каждом стенде, плакате, памятнике написано прежнее название, а не Волгоград…
культура:
Почему по примеру многих коллег после завершения карьеры не переключились на ледовые шоу?
Зайцев:
Мне хватило. Накатался до тошноты. Но все-таки жалею, что ушел в чиновники, а не выбрал тренерскую стезю. В Спорткомитете же трудился замначальника управления зимних видов. Высшие спортивные руководители - вообще особая каста. Когда победили на Олимпиаде в Сочи, они праздновали громче всех. При первых же неудачах спрятали головы в песок: Министерство спорта, дескать, отвечает за массовый и детский спорт, а ОКР и вовсе несет всего лишь представительские функции…
Пока не будет персональной ответственности, управленческие промахи не исчезнут. Тех же скандалов с допингом вполне можно было избежать. Надо уметь договариваться на международном уровне. А так много невиновных атлетов пострадало.
культура:
По Вашему мнению, спортивными организациями должны руководить только прославленные в прошлом чемпионы, знающие ситуацию изнутри?
Зайцев:
Трудно ответить однозначно. И великие личности могут наломать дров. Однажды Роднина жаловалась Тарасову на какого-то начальника, что тот «дуб дубом». Анатолий Владимирович ее успокоил: «Ирочка, дуб - ценная древесина». Нередко бывает, что и знаменитые атлеты абсолютно не готовы к организаторской деятельности. А вот Сергей Павлович Павлов как спортсмен успехов не добился, зато стал выдающимся функционером. Недавно ему заслуженно поставили памятник. Он умел мыслить стратегически.
Фото на анонсе: Вадим Николаев/Фотохроника ТАСС
12 сентября поздравления с днем рождения принимала прославленная фигуристка, трехкратная олимпийская чемпионка, десятикратная чемпионка мира, депутат Государственной Думы РФ Ирина Роднина.
Ее мемуары «Слеза чемпионки», вышедшие в свет в этом году, стали настоящей «бомбой». Спортсменка откровенно рассказала о личной жизни, об интригах в фигурном катании и непростых отношениях с тренерами. Предлагаем вашему вниманию самые интригующие фрагменты из книги.
Уже в первых строчках своих воспоминаний Роднина признается, что не будет щадить никого:
«Я написала честную книгу, поэтому она жесткая. Тот, кто меня хорошо знает, не удивится. Я никогда ни о ком за глаза не судачила и всегда высказывалась прямо. Такая я есть, другой не буду».
Будущая чемпионка вспоминает, что любовь к спортивным занятиям ей с сестрой привил отец. Но делать зарядку по утрам она не любила с детства:
«Когда папа был рядом, утро начиналось с зарядки у открытой форточки… С тех пор утреннюю зарядку я терпеть не могу: на эту заунывную музыку с утра, на эти открытые форточки у меня жуткая аллергия с детства…»
Отец спортсменки, кадровый военный, считал, что занятия фигурным катанием для дочери – хобби. И долго ждал, когда же Ира по-настоящему определиться с профессией:
«Я считаю, что в большой спорт попала совершенно случайно. На каток меня привели для укрепления здоровья, а дальше пошло и пошло… Спортивные таланты изначально у меня не проявлялись. Родителям было важно, что дочка при деле и здоровье у ребенка вроде поправляется. А потом, в тот же год, когда мы впервые выиграли чемпионат мира, папа сказал знаменательную фразу: «Дочь, что будем дальше делать?» Я: «В каком смысле?» Папа: «Надо выбирать серьезную профессию. Ты выиграла – замечательно. Это мало кому удается, но жизнь на этом не останавливается». Каждый год папа у меня спрашивал: «Я надеюсь, это последний твой сезон?». Он уже вышел в отставку и ждал, когда я закончу заниматься ерундой и возьмусь за ум. Папа знал одно: его девочки должны иметь хорошее образование и хорошую профессию. А вот эти трали-вали, это фигурное катание, оно до определенного момента…»
Ирина Роднина и Александр Зайцев 1977 год:
Родниной не раз приходилось сталкиваться с жестким соперничеством не только на льду, но и за «кулисами» спортивных соревнований:
«Перед произвольной программой возникла заминка. У нас платья застегивались на молнии, и у кого-то из девчонок нитки вдоль молнии разрезали бритвой. Когда молнию застегиваешь, порез не сразу виден. Но если напрягаешь спину – молния расходится. Помню, что я молнию вшивала обратно. Когда я Жуку (Станислав Жук - тренер Родниной, - прим. автора) рассказала, что произошло, он в ответ рассказал истории, которые происходили с предыдущими сборными. Жук вспоминал, что раньше чемпионаты проходили на открытых катках, и кому-то коньки положили на батарею. Конек нагрелся, и когда «враг» вышел катать «школу», то конек буквально впаялся в лед. Обычно к катку вела длинная дорожка. Чтобы попасть на лед, приходилось долго идти, раздевалки были далеко. Все проходили этот путь на зубцах, чтобы не попортить лезвия… «Хохмачи» посыпали дорожку песком или усеивали кнопками. Такие у них были развлечения. Это считалось шуткой…»
Ирина Роднина с теплотой вспоминает о своем первом партнере в парном фигурном катании и друге юности Алексее Уланове:
«С Лешей мне было ужасно интересно, для меня он стал первым из мира людей, связанных с искусством. Несколько лет он меня таскал по всем столичным залам… Мы вместе просмотрели все лучшее, что тогда шло в Большом театре, всю программу ансамбля Моисеева. Уланов знал всех пожилых женщин, которые стояли на контроле. На настоящий билет денег у нас не было, да и билетов, предположим, в Большой, в природе, кажется, не существовало. Но за рубль нас пропускали на ступеньки галерки. Лешка меня здорово образовал, благодаря ему у меня появилось совершенно другое представление о Москве… Несмотря на то, что мы с Улановым много времени проводили вместе, у нас совершенно не возникало романтических отношений. Что бы там народ ни говорил…»
Как для любой советской девушки, поездка за границу для юной фигуристки Родниной стала не только открытием, но и шоком:
«В шестьдесят восьмом году я в первый раз летела на самолете. Первый раз на самолете! И сразу за границу! Я, естественно, смотрела в четыре глаза, так хотела эту заграницу увидеть во всех подробностях. Мы же «их жизнь» только в фильмах видели! Приехали в маленький городок Вестерос в Швеции сразу после Нового года… Я ходила по улицам городка с четким ощущением, что попала в сказку…
…Когда я первый раз зашла в раздевалку, то поняла, что переодеваться в ней я не смогу. Не смогу, потому что у нас белья такого не было. А для девочек это очень важно! И тогда, к удивлению всей иностранной публики, я принимаю единственно правильное решение: я начинаю снимать все вместе и сразу – брюки, колготки, трусики, потому что каждое по отдельности снимать невозможно. А дальше уже надеваю платье. Потом я переодевалась прямо в номере, чтобы на каток идти в платье. Эта неразрешимая сложность продолжалась до тех пор, пока нам не выдали суточные. Мы, девочки, конечно, побежали в магазин. Первое – мы купили себе белье, второе – колготки. Иначе выступать было бы не в чем. Нам, конечно, выдавали колготки. По одной паре, как членам сборной Советского Союза».
Ирина Роднина и Александр Зайцев 1982 год:
Олимпийская чемпионка откровенно рассказывает читателям о своих «личных» проблемах с лифтами, джин-тоником и песней «Катюша»:
«Закончился чемпионат мира, очень нелегкий для нас, закончились показательные выступления, мы разбежались по номерам, переоделись и собрались у лифта, уже в вечерних платьях, уже с бокалом шампанского внутри… Останавливается лифт. Мне же надо быть первой везде! Я, естественно, влетаю первой, и тут же за мной закрывается дверь. Этот чертов лифт начинает с минус восьмого и до плюс пятьдесят второго несколько раз ходить вверх и вниз. Когда он наконец остановился, я уже сидела на полу с размазанной от слез и ужаса краской вокруг глаз. Когда я наконец попала в банкетный зал, то тут же начала «лечиться» джином с тоником, принимая его как микстуру. На голодный желудок, после выступления, меня, естественно, быстро развезло. Объявили номер – предложили каждой команде исполнить свои национальные песни. Мне категорически петь нельзя, но тут активность меня снова подвела. Плюс джин с тоником. Я вытащила Юру Овчинникова, Иру Воробьеву, еще нескольких человек на сцену, и там мы начали договариваться, что петь. Выяснилось, что мы более или менее все знаем «Катюшу». Затянули. Быстро выяснилось, что кроме припева никто дальше слов не знает, и мы все время выводили: «Выходила на берег Катюша… Расцветали яблони и груши, выходила на берег Катюша…» Помню, как стояла посреди зала Анна Ильинична, безумно гордая, что ее дети поют, и совершенно ошалевшие японцы, потому что, в отличие от нас, они эту песню знали наизусть…»
О том, что великие тренеры - тоже люди, и их авторитет может в любой момент пошатнуться, Ирина Роднина поняла после похода со Станиславом Жуком в кино на «Ромео и Джульетту»:
«Сидим в зале все в слезах и соплях, фильм идет на итальянском языке с английскими субтитрами. Выходим, и Стасик (Станислав Жук – прим. автора), который был немножко навеселе, говорит: «Какой классный сюжет. Но зачем такой плохой конец придумали?» Я, не врубаясь, ему говорю: «Станислав Алексеевич, это же Шекспир». А сама слезы вытираю, носом хлюпаю. Он говорит: «Я и говорю, сюжет классный, зачем такой конец? Смотри, все плачут». – «Но это же Шекспир! “Ромео и Джульетта”!» Он снова: «Я и говорю, классный сюжет».
До этого вечера я ему совершенно безоговорочно верила, верила всему, что бы он ни говорил, что бы ни делал, выполняла все его поручения. Один раз он мне сказал: «Руки слабые». Я эхом: «Слабые». – «Значит, мало качаешься». Я: «Да нет, я все задания выполняю». Жук: «Утром проснулась, на пол упала и отжалась двадцать раз». И я действительно с кровати падала на пол и отжималась. Дальше: «Голеностоп слабый». Я повторяю: «Слабый». – «Ты в метро спускаешься на эскалаторе?» Я говорю: «Спускаюсь». Он приказывает: «Наверх надо бежать». И я с сумкой, всех расталкивая, бежала по эскалатору как ненормальная. А тут, может быть в первый раз, я вдруг поняла, что он не бог. Я даже не смеялась над ним. Я представить себе не могла, как реагировать на то, что мой учитель не знает Шекспира…
…Тогда же я впервые увидела, как Жук пьет. Прежде я никогда подобного не замечала. Создавалось впечатление, что он продолжает праздновать нашу победу. Он продолжал праздновать: день, второй, третий…»
Роднина и Зайцев выступают на Чемпионате Европы в 1978 году:
Роднина вспоминает о том, как тяжело давались советским спортсменам их достижения, как многим им приходилось жертвовать ради славы страны. И том, что уже в те времена приходилось прибегать к допингу:
«На последнем издыхании все катались… Каток в Колорадо построили очень быстро, в течение чуть ли не двух недель, потому что ждали приезда сборной Советского Союза по хоккею. Каток очень небольшой… А когда выходишь со льда, в торце – узенький коридорчик. Направо мужская раздевалка, налево – женская. Во время проката произвольной программы с одной стороны коридорчика стояли двое черных, вроде как швейцары, в перчатках, с носилками, и такие же двое с другой стороны. Когда пары выходили со льда, они дожидались оценок, потом делали два-три шага в сторону раздевалки и понимали, что свои движения больше не контролируют. В этот момент парочка «швейцаров» ловко раскрывала носилки и на них тебя вносила в раздевалку. А в раздевалке стоял громадный квадратный диван, скорее тахта. И тебя на нее сбрасывали. Через какое-то время мы на ней и приходили в себя. Молодые быстрее, а Белоусовой долго было очень плохо. Всю ночь около нее просидел наш врач. Нас тогда не проверяли, и мне кажется, что они принимали какие-то препараты. Вероятно, это сыграло свою роль, потому что нередко действие стимуляторов рассчитано только на короткий промежуток времени, и во время второй части пошло обратное действие препарата. Сразу оговорюсь – все это исключительно мои догадки…»
Родниной, как представительницы СССР на международный соревнованиях, приходилось чувствовать на себе «особое» отношении к советским в Америке:
«И отношение к нашему паспорту даже в гостинице, где мы останавливались, было очень странным. Помню, нас принимали в каком-то большом доме, где бармен был, как теперь говорят, афроамериканец, а тогда – просто черный. Он стоял, слушал, слушал наши разговоры, смотрел, смотрел, а потом спрашивал: «А вы вообще-то, ребята, откуда?» Мы: «Есть такая страна – Советский Союз». – «Странно, – говорит он, – вы выглядите точно так же, как и мы, одеты так же и пьете лучше нас». Иными словами, понятие «советский» было для Америки в конце шестидесятых экзотикой. А то, что мы еще и катаемся лучше, их просто убивало».
С юмором Ирина Константиновна вспоминает о своих первых спортивных гонорарах:
«Вернувшись с чемпионата мира, через месяц мы получили первые свои премии. Мне показалось, что мы стали обладателями безумных денег. За чемпионат Советского Союза, где мы заняли третье место, нам выдали по сто рублей. А за чемпионат мира – по полторы тысячи! Чемпионат Европы, первое место – пятьсот рублей. Так что мы действительно получили сумасшедшие деньги...»
Все поклонники Ирины Родниной помнят о знаменитой «Калинке», которую с триумфом катали наши фигуристы. Вот как вспоминает об этом танце сама фигуристка:
«…Мы все три показательных номера откатали, а зрители все кричат: «Калинку! Калинку!» И тогда мы стали катать «Калинку». В «Калинке» у меня со временем появился свой «фокус». Я, когда вставала на старт, выбирала из зрителей кого-то одного и для него начинала катать. Делала я это для того, чтобы хоть как-то себя развлечь, потому что эта «Калинка» у меня уже сидела в печенках…»
Знаменитая «Калинка» в исполнении Родиной и Зайцева, 1976 год:
Роднина вспоминает о своей свадьбе с партнером по льду Александром Зайцевым, которая стала для Москвы настоящим событием. И о последовавшем через несколько лет разводе:
«…Я Зайцеву на свадьбе сказала: Шура, уезжаем, я больше здесь не могу находиться. Народ вовсю гуляет, мы уже никому не нужны. Я голодная, ничего есть не могу в этом свадебном наряде, в фате…
…Бабка со второго этажа упала, нас рассматривая. Упала, слава богу, на толпу, поэтому с ней ничего не случилось. У меня сохранилась фотография: Дворец бракосочетания, я около главного входа со своей фатой. Начинаю идти по лестнице и не успеваю поднять платье. На второй ступеньке я встаю на собственный подол, на третьей ступеньке- наступаю на него другой ногой и понимаю, что сейчас упаду…
… Мы расставались через суд, не все оказалось просто, но как-то хватило ума не оглашать наши скандалы. Да и желтой прессы тогда еще не существовало. Суда избежать мы не могли, раз есть общий ребенок. В течение нескольких месяцев я прилетала со сборов на суд, куда Зайцев, естественно, не являлся… Я втихаря прилетала в Москву, потому что за то, что я уехала со сборов, мне могло здорово влететь. Сидела в суде, он не появлялся, суд переносился на другую дату...»
С партнером по фигурному катанию и мужем Александром Зайцевым
Ирина Роднина - Александр Зайцев - известные фигуристы, выступавшие в составе сборной команды СССР в парном катании, олимпийские чемпионы, чемпионы мира, Европы.
В 1972 г. С. А. Жук стал искать партнера для Родниной. За последние годы Ирина стала мастером международного класса. Нужен был партнер, способный подняться до уровня Родниной.
С. А. Жуку за несколько месяцев удалось раскрыть дарование Александра Зайцева, научить его выполнять элементы, которые ему прежде не снились. Физические данные Александра позволили выполнять более сложные элементы, чем прежде – высокие поддержки, мощные прыжки и каскады. Уже на Московском международном турнире в декабре 1972 года новая пара доказала свою перспективность.
На чемпионате Европы 1973 года в Кёльне в обязательной программе под мелодии Ф. Лоу к мюзиклу «Моя прекрасная леди» Ирина и Александр блистательно откатали все шесть элементов и удостоились трех оценок 6,0. Произвольная композиция, в которой под музыку Дунаевского и под плясовые русские мелодии фигуристы безупречно выполнили аксель в 2,5 оборота, каскады, поддержку на одной руке, получила девять оценок 6,0 и девять – 5,9!
Таким был дебют пары Роднина - Зайцев.
Зрители помнят, как во время произвольной программы на чемпионате мира в Братиславе неожиданно умолкла музыка. Тренер сделал знак: продолжать кататься, фигуристы чётко, без запинок выполнили все элементы и уложились точно в отведённое время. От разрешенного повторного проката спортсмены отказались. Все оценки были одинаковыми: 5,9. Им достались медали чемпионов мира.
С 1975 по 1980 год на чемпионатах СССР, Европы, мира, на олимпийских играх сумма мест у Ирины и Александра была одинаковой – 9, везде все судьи ставили их на первое место.
В 1974 г. Роднина и Зайцев, прославленные чемпионы, лидеры мирового парного катания, разойдясь с прежним тренером, обратились к Татьяне Анатольевне Тарасовой с предложением работать вместе.
Было решено не менять стиль катания, лишь подправить исполнение некоторых элементов, а подбор музыки стал иным – более разнообразным по характеру, ритму.
На первенстве Европы 1976 года Роднина и Зайцев ещё раз показали, что они лучшие в парном катании. Они стали супругами. На олимпиаде они выступили безупречно. Вторыми стали Кермер и Остеррайх, затем Гросс – Кагельман, Воробьева – Власов, Бабилония – Гарднер. Роднина выступала с температурой, но это осталось незаметным, за произвольную программу спортсмены получили 15 оценок 5,9.
В 1978 году на первенстве Европы в Страсбурге советские фигуристы завоевали две золотые, три серебряные и одну бронзовую медаль; на чемпионате мира в Оттаве - две золотые и одну серебряную. Высшие звания снова завоевали Роднина и Зайцев.
В сезоне 1979 г. Ирина готовилась стать матерью. После рождения сына и годового перерыва дуэт снова был непобедим.
На матче сильнейших фигуристов страны в декабре 1979 года в Ленинграде Роднина и Зайцев катались, как и прежде, блестяще. Через месяц на первенстве Европы в Гётеборге Ирина и Александр выступали по-чемпионски, держа курс на олимпиаду 1980 г. И на ней Роднина завоевала третью золотую медаль, Зайцев – вторую.
Не похоже, что в обозримом будущем кто-то другой сможет повторить этот рекорд спортивного долголетия и побед.
Небольшая травма Ирины не позволил им выступить на чемпионате мира 1980 года в Дортмунде.
В декабре 1980 г. во Дворце спорта в Лужниках состоялся прощальный бал великого дуэта.
После окончания любительской спортивной карьеры Александр Зайцев стал тренером.
Ирина Роднина работала старшим тренером в спортобществе «Динамо», преподавала в Институте физкультуры. С 1990 г. жила и работала тренером в международном центре фигурного катания. Её ученики Р. Коваржикова и Р. Новотны стали чемпионами мира в 1995 г.
7 февраля 2014 г. вместе с В. Третьяком И. Роднина зажгла олимпийский огонь на открытии Олимпиады в Сочи.